Антисионистская одержимость страданиями палестинцев выдает себя за сострадание, но на самом деле раскрывает своего рода садистское увлечение. Чем больше она пытается создать образ израильской жестокости, тем больше наслаждается зрелищем самого страдания — преувеличивая, раздувая и распространяя его с вуайеристским удовольствием. Ее взгляд пленен ужасом, который она утверждает, что оплакивает. Ненависть к Израилю, которая движет антисионизмом, в конечном итоге является желанием причинить боль евреям — стремлением, которое проявилось в зверствах 7 октября и ранее, таких как резня в Хевроне в 1929 году. Предполагаемый гуманизм антисионизма маскирует более глубокую патологию: моральную экономику жестокости, которая питается антисемитским насилием как своим темным источником смысла.